Форум » Французское королевство » Между Анжером и Туром, 16 июня 1578г. На больших дорогах - большие опасности. NC-17 » Ответить
Между Анжером и Туром, 16 июня 1578г. На больших дорогах - большие опасности. NC-17
Марко Гальярди: Безопасность дорог для одиноких путников была проблемой во все времена. Обычно дворяне путешествовали с немалой свитой, которая в любой момент могла дать отпор разбойникам. Но что делать, если тебе в дорогу дали только старого слугу? Когда Маргарита Наваррская спешно уехала из Анжера, Екатерина Медичи вызвала в свои покои свою фрейлину - Марию де Вилуаз и приказала собираться в дорогу. Королева-мать решила, что никто другой, кроме этой хрупкой девушки, не сможет втереться в доверие к Маргарите и узнать, что же происходит в Туре. Предлог был весьма весомый: вместо одной фрейлины - мадемуазель де Жоффруа, королева-мать отдает в свиту своей дочери - другую. Но Медичи совсем не озаботилась о безопасности своей посланницы... или не захотела? Таким образом, Мария де Вилуаз выезжает из Анжера на ослике, взгромоздив на него свой нехитрый скарб и клетку с канарейкой, в сопровождении пожилого слуги. Участвуют: Мария де Вилуаз, игротехи Внимание! Рейтинг NC-17. В теме возможны сцены насилия.
Ответов - 17
Пьетро Джонконе: Разбойники закопали тела в лесу, на краю болота. Завалили ямы ветками, поставили сверху три грубо сколоченных креста. Постояли рядом в мрачном молчании, повздыхали каждый о своем - да и побрели прочь, в чащу. Для Матье -Соловья, Ослиной морды, Красавчика земные дела закончилось навсегда. Теперь им предстояло дожидаться Страшного суда в своих нищенских могилах, даже без гробов, в саванах, наспех сделанных из их же собственных дырявых плащей. Но если рассудить здраво, этим троим повезло. Пусть и лежали они в неосвященной земле, да все ж таки в отдельных могилах, оплаканные товарищами, а не в общей яме под Монфоконом, осмеянные толпой... И не с высунутыми языками и свернутыми шеями после позорной петли, а с благородными ранами от стали и железных пуль. Ну а что ж: такова разбойничья доля, мало кто из лихих людей доживает до старости, мало кому закрывает глаза теплая женская рука. ...Когда позже, у костра, кто-то из уцелевших затянул было тоскливую песню, Пьетро Джонконе, по прозвищу Сицилиец, грубо одернул его: - Ну-ка, молчать! Чего нюни распустил, как баба? Сегодня нас потрепали, завтра мы с кого другого шкуру спустим,отплатим за друзей! Делов-то! Он приложился к фляжке с вином, утер губы ладонью и велел сменить дозорного. Прближалась ночь, в такой час мало кто из благочестивых да добропорядочных путников рисковал выходить на дорогу, но те, кто все же решался на такое, обычно оказывались легкой добычей - поскольку были или чересчур самонадеянны, или пьяны.
Жером де Масса: Пьетро Джонконе Сегодня разбойникам везло, как висельникам – дельце было незамысловатое – карета, с небольшой охраной. Жером своим острым взором даже заприметил, что блеск украшений в ушах у дамочек, да и служанка, сопровождавшая их, показалась ладной девицей, с которой не представляло труда сладить, пока Соловей с Красавчиком обхаживали бы благородных дам. Но, как по дьявольскому наваждению, появился этот воинственный месье со шпагой… Сотворив положенную краткую молитву над могилами усопших, Жером присел к костру и принялся раздраженно набивать трубку смесью из остатков табака и сушеных трав, размышляя о том, что же он завтра будет курить, если дела обстоят так плохо. В предзакатной тишине его чуткое ухо уловило поступь копыт животного. Он даже, кряхтя опустился, чтобы послушать землю. Несомненно, к ним приближались какие-то спешащие обрести ночлег до заката путники. До него донеслись даже отзвуки разговора. - Эй, Сицилиец, - Жером предпочитал называть Пьетро прозвищем, по которому знал его в былые времена, - на дороге неспокойно, чудится мне что-то…
Пьетро Джонконе: Жером де Масса - Чего тебе все чудится, чучело? - усмехнулся Сицилиец. - Опять грибов нажрался и с феями балаболишь? Это, наверное, одна из них к тебе на б...ки едет! От шутки атамана разбойники покатились со смеху. А Пьетро добавил: - Сиди уж, грей кости. Сейчас Кошачий хвост с дерева на дорогу глянет, и если что - сигнал подаст. Мимо не проедут. -Уж будь уверен, атаман. не проедут! - мрачно подтвердил Хвост, злой на весь белый свет после сегодняшнего побоища. Он взял заряженную пищаль, лук и направился было к дереву, служившему разбойникм и лестницей наверх, и дозорной вышкой, но Сицилиец перехватил его за жилистое плечо: - Стой. Теперь он и сам отчетливо слышал перестук копыт по сухой глине, но для могучего коня, на каких ездили дворяне и богатые купцы, это был слишком мелкий и дробный топот. Скорее всего, по дороге ехал монах на муле или осле - нежирная добыча, или... женщина на маленькой лошадке. - Эй, Масса, хочешь вместо лесной феи - живую бабу? А?
Мария де Вилуаз: Дорога была тревожной, каждую секунду фрейлина вздрагивала, за каждым кустом чудилась неведомая опасность, и ворчание слуги ничуть не помогало ей успокоиться. Наконец она скомандовала: - Жан, прошу вас, помолчите, я знаю что здесь опасно. И мне не менее неудобно ехать, чем вам, но что же я могу сделать? Займитесь чем-нибудь, почитайте молитвы, например. От тряски Мария вздрагивала и никак не могла сосредоточить свои мысли. - Что она напишет в первом письме сеньору Гальярди? На случай, если письмо откроют и прочитают посторонние лица, надо выразиться как можно осторожнее. И конечно же по латыни. Женщина отчаянно хмурилась, но отвлечься никак не удавалось, сердце ёкало, а душа уходила в пятки от любой тени. Наконец, она всерьёз рассердилась на себя. Мария де Вилуаз, ты не придворная кокетка, а дочь, племянница и внучка воинов, а ведёшь себя как трусиха. Во время ареста, когда тебе угрожала настоящая опасность, ты проявляла больше выдержки чем здесь, на дороге, где не видно настоящей опасности. Сейчас же прекрати! Но отданный в мыслях приказ помог мало, потому что больше всего в ситуации пугала именно неопределённость, на дороге было небезопасно. А что будет когда она доберётся до конца пути? Она отвергла один раз предложение королевы Наваррской, и вряд ли та об этом не знает. Как она отнесётся к девушке когда та прибудет в Тур? Мария Екатерина тих прошептала: - Христос, Пресвятая Дева, помогите мне, сохрани мне жизнь, ибо от этого слишком многое зависит. И добавила подумав секунду: - Впрочем, пусть исполнится воля Господа.
Жером де Масса: Пьетро Джонконе - Живая баба, говоришь, - Жером подошел к своим сотоварищам и вновь прислушался: - не ловушка ли это? Какой бабе сейчас не сидится дома в такое время? Может ведьма какая или паломница к нам на огонек решила заглянуть? Разбойник нахмурил брови: - Пока воочую не увидим, рано радоваться. Хотя… баба нам бы сейчас очень как пригодилась! - Он энергично почесал себя в том месте, что отозвалось на мысль о женщине, с которой можно было бы всласть поразвлечься.
Пьетро Джонконе: Жером де Масса - Ну так пойдем, посмотрим... А заодно и пощупаем! - толстые губы Пьетро растянулись в хищной улыбке. - Пусть у нее в кошельке и ломаного гроша нет - она заплатит нам другим! При мысли о предстоящей охоте внем взыграл бешеный азарт, и если на дороге в самом деле окажется женщина - они поделят ее на всех, по-честному, помянут товарищей и сами забудутся после смертельного риска. Лучше запаха свежей крови и звона монет для разбойника мог быть только запах женского лона да стоны, молящие о пощаде. По знаку Сицилийца, шайка разделилась на две группы - в одной было четыре, в другой три человека; все они побежали через лес к дороге, с тем, чтобы выскочить наперерез - и одновременно напасть с тыла. Еще двое разбойников, раненых в дневной стычке, остались у костра, поддерживать огонь и дожидаться возвращения товарищей.
Мария де Вилуаз: Сердце девушки стучало отчаянно, молитва едва помогала. В конце концов фрейлина тихо запела песню которую старая няня ей пела в детстве. Она пела как испуганный ребёнок оставшийся один в темноте. - Ничего, ничего, - подумала она, когда в горле засел комок, и она не могла больше петь . - Завтра я сама посмеюсь над всеми страхами. Завтра будет ясно, и солнце, и так же тепло и ясно будет у меня на душе. И королева Наваррская Маргарита добра и нежна, уже не говоря про её невероятную красоту. Я поблагодарю Господа за чудесную дорогу. А потом я напишу дяде, я давно ему не писала, и расскажу всё что я пережила и увидела за это время. Всё будет хорошо, продолжала повторять она про себя, как заклинание, словно слова могли ей помочь. В это же время она прислушивалась к каждому подозрительному шороху. Странный треск заставил её оглянуться назад.
Жером де Масса: Мария де Вилуаз Жером пихнул локтем в бок Пьетро, пока они быстрым шагом приближались к дороге: - Слышь, она поет…! - Он криво усмехнулся и зловеще заухал совой. Внезапно он почувствовал, как носком своего сапога поддел завалявшийся в густой траве предмет. …позади девушки послышался подозрительный треск.... это пролетела дохлая ворона, запущенная твердой рукой Жерома де Массы. Совершив свой незатейливый полет, птичья тушка сбила с ног старого крестьянина, который немного отстал от своей спутницы. - Эй, певунья, слезай с осла, коли жизнь дорога! - Он подошел совсем близко и для пущей убедительности слегка шлепнул женщину пониже спины.* * все возможные действия согласованы с игроками
Мария де Вилуаз: Голос незнакомого мужчины заставил её взрогнуть, а от шлепка Мария растерялась так, что не смогла даже ничего в первые минуты сказать. Немного опомнившись она слезла с осла и презрительно посмотрела на грубияна, посмевшего оскорбить её, дворянку. - Приветствую вас. Я фрейлина Мария де Вилуаз, еду к королеве Наваррской по особому поручению от Её Величества королевы-матери, и прошу вас меня не задерживать, мне как можно скорее надо добраться до Тура, и предстать перед королевой. Фрейлина постаралась принять как можно более высокемерный вид, надеясь что это отпугнёт хама, но липкий страх внутри всё нарастал.
Жером де Масса: Мария де Вилуаз - А муазель из благородных! - Жером подмигнул Сицилийцу, - и не просто так, а с поручением! - Де Масса обхватил девушку за талию и крепко прижал к себе. Он ощутил, как вызывающе трепещет юное тело в его руках, и это еще больше распалило в нем желание возобладать над женщиной: - Представь, детка, что перед тобой - сам король Наваррский - еретик, пьяница и распутник, и мы с тобой поладим. Люблю покладистых. Я понятно объясняю? Он мотнул головой в ту сторону, где подлесок показался ему гуще. На самом деле все в их сообществе уже давно было опредено: если Сицилиец сразу не сказал - "мое", то вторым был неизменно Жером де Масса, а остальные уже дожидались своей очереди.
Пьетро Джонконе: Мария де Вилуаз Жером де Масса Пьетро грубо расхохотался, позабавленный видом девушки в шелковом платье, трепыхавшейся в руках Жерома, как полупридушенный кролик в зубах у лиса: - Скажите пожалуйста, к королеве она едет! Это к какой королеве - к Марго, что ли? Говорят, у нее в потайном местечке, где растет пушок, так жарко, что можно яйцо вкрутую сварить! А эта, наверное, такая же шлюха, как госпожа! Или нет, киска? Проверим? Он приблизил к девице свое страшное лицо, заросшее жесткой щетиной, и по-волчьи оскалился: - Не надо в одиночку ездить по лесным дорогам...Тащи ее, Жером!
Мария де Вилуаз: Фрейлина всё прекрасно поняла, но замотала головой, чувство отвращения победило в ней даже чувство страха. Она закричала.- Нет, нет, помогите, помогите, отпустите меня, немедленно, - и прошептала: - Господи, помоги мне, Господи... - она дёрнулась пытаясь вырваться из отвратительных грубых лап прижимавших её к себе, сердце отчаянно стучало. -Помогите, помогите, Жан? - Тревога вдруг пересилила в ней на секунду отвращение, и она нерешительно прошептала это имя. - Жан, что вы сделали с ним? - Она отчаянно задёргалась, пытаясь вырваться, ей вдруг пришла мысль, что быть может её слуге плохо, и он нуждается в её помощи. -Жан!
Жером де Масса: Мария де Вилуаз -Жан! Жан! - визгливым голосом передразнил Жером стенания девушки, - Эй, Жан! - рявкнул разбойник, - чего разлегся-то? Старый слуга только сьежился от его рыка, дернулся и забормотал молитвы еще громче. - Да, что с тебя взять? - Жером сплюнул на землю и потащил отбивающуюся девушку в кусты. Женщина попыталась сопротивляться - прикусила ему палец, но удар по лицу решил все проблемы. Когда де Масса удовлетворенно отпустил свою жертву, она уже была в сознании и попыталась уползти прочь, но Жером схватил ее сзади за волосы: - Куда собралась, шлюха? А ребят обслужить?
Мария де Вилуаз: Мария не понимала что происходит, в голове царил туман. Она задёргалась, всё тело болело. Какая то мысль промелькнула в её голове, она шепнула пересохшими губами: - К Её Величеству. Мне нужно срочно к Её Величеству. - И задрожала всем телом шепча отрывочные слова: - Монсеньор, инквизиция, Рим, Диана, боль, сердце...Нет! - Она закричала закрыв лицо руками, и качаясь из стороны в сторону, и тихо повторяя одно и то же слово: - Нет, нет, нет, нет... - И застонала, взвыв по волчьи, кусая себе язык, стремясь сделать больнее только бы не чувствовать этой боли внутри, непонятной молодой женщине, и ещё неясной, незнакомой для неё. Карие глаза не видели ничего вокруг себя, пред ними проходили картины из прошлого: Вот она счастливая, перед Её Величеством королевой-матерью, одновременно разочарованная каким то обычным её обликом, и очарованная той необыкновенной властью, которой расплагала, эта как она слышала, самая мудрая на свете женщина. Вот она на балу, и принц танцует с ней, с благосклонной улыбкой слушает её наивный восторженный лепет. Вот она с несчастной Ариэллой де Жоффруа, тихо секретничает, и та улыбаясь слушает юную простушку. Она в холодной темнице, тихо молится, прося себе мужества и спокойсвия, а гонителям Божьего милосердия и прощения. Она в саду, побледнев слушает молодую графиню Диану, едва стоит на ногах от боли, но думает о том как защитить свою красивую соперницу. Одна за другой они вспыхивали в воображении стонущей, стенающей, дрожащей, воющей фрейлины.
Пьетро Джонконе: Один из разбойников уже подступил было к девушке, сидевшей на земле в разорванном и помятом платье, желая в свою очередь попользоваться добычей, и протянул к ней жадные руки, но Джонконе не позволил ему: - Стой, образина чертова! Куда лезешь со своими вонючими лапами? Разбойник шарахнулся от атамана, испуганный грозным выражением его лица: - Да ты что, Пьетро! Хочешь быть первым? Так я разве ж против, бери ее! Она вон, добавки просит! Джонконе ткнул его кулаком: - Закрой пасть! Не видишь что ли - она либо спервоначалу блаженная, либо сейчас умом тронулась, после того как Жером ее огулял! Он наклонился к рыдающей девушке и встряхнул ее, как куль с мукой: - Эй, дамочка! Слышь! Вы в себе еще или совсем повредились?
Мария де Вилуаз: Мария чуть опомнилась от встряхивания, но посмотрела на бандита диким, бешеным взглядом. В уме её промелькнула мысль: Если я сейчас изображу сумашедшую, быть может меня отпустят? И она начала опять визжать тихо раскачиваясь из стороны в сторону, бормоча что то невнятное, и тихо стеная, при этом внутренне успокаиваясь. Издавая стоны женщина опустила голову, чтобы никто не заметил вполне трезвые глаза. В голове билась мысль: Лишь бы выбраться отсюда, лишь бы только выбраться. Мудрый Господь, прошу, помоги мне выбраться!
Жером де Масса: - Она и впрямь…того? – Жером покрутил пальцем у виска, - Баба она и есть баба. Что с ней теперь делать-то? Посадим на осла и отправим в волчью пасть? - Он развернулся, и направился к дороге, где они оставили и животное и слугу. Там он обнаружил, что дряхлый старичок оказался проворнее и, воспользовавшись всеобщим замешательством, исчез вместе с ослом – только пятки сверкали! Жером задумчиво почесал космы: искать беглеца в сумерках – пустое дело. Он досадливо сплюнул: - Вот чертило, удрал и оставил нам свою сумасшедшую, которая вообразила себя из благородных! Королевской фрейлиной! Все враки… Эй, Сицилиец, - он окликнул главаря. – Так она же бредила, а мы почти поверили. Местная она – зуб даю! Может, она из Тура? Иначе, зачем так туда спешила?
полная версия страницы