Форум » Париж стоит мессы! » Бессонные ночи короля Генриха-1 (15 мая, вечер) » Ответить
Бессонные ночи короля Генриха-1 (15 мая, вечер)
Генрих III Валуа: Генрих де Валуа, томимый дурными предчувствиями, занимается по вечерам не только молитвами. Вместе со своими ближайшими друзьями и советниками, он составляет списки своих врагов, примкнувших к Франсуа или Наварре, и сравнивает эти списки с числом своих подданных, помнящих о чести и верности королю. В один из вечеров речь заходит о ставленниках Франсуа - месье де Сен-Люке и месье де Монсоро. Если с первым сомнений не возникло, и король твердой рукой вписал имя Сен-Люка в список врагов, то главный ловчий заставил его сомневаться и спрашивать совета у своих друзей. В эпизоде участвуют: Генрих Третий, Шико, фавориты, игротехи, по желанию - граф де Монсоро. Время отыгрыша - 15 мая, вечер.
Ответов - 26, стр:
1 2 All
Шико: Генрих III Валуа Услышав рассуждения короля о том, что Гизы - едва ли не безродные голодранцы, из милости принятые его дедом и отцом на службу, Шико решил, что настал момент нанести по семейству Лотарей сокрушительный удар. Пока Генрих не знал про генеалогию и про то, какую бурю ее умелое оглашение вызовет в парламенте, и в какое восхищение придут лигисты, все еще полагающие своим лидером именно Жуанвиля, кузен так и будет представляться королю меньшим злом и угрозой, чем он есть на самом деле. Но прямо заявить королю о генеалогии в присутствии миньонов и других дворян Шико не мог, ни в ком из них он не был до конца уверен. И потому выразился иносказательно: - Берегись птичек, Валуа, эти прожорливые твари так изголодались, что сожрут все, до чего дотянутся своими твердыми носами. Даже лилии в твоем саду. Поверь, дрозда не стоит запускать в свой огород, и лучшее место для него - это прочная клетка. Пусть даже золотая. Не веришь мне - спроси у Понтифика, он дроздов обожает!
Генрих III Валуа: Шико Король скосил на шута глаза и заметил ему: - Вы несете вздор, месье. На всякого наглого дрозда у меня есть охотничьи соколы, уж они-то уберегут мой сад от разграбления! - и он милостиво улыбнулся молодым людям, и заговорил с Келюсом, ожидавшим его внимания: - Сын мой, расскажи, что ты делал в такой час в этом глухом предместье? Надеюсь, с тобой было не менее четверых слуг, как я приказал. Мне не хотелось бы, чтобы твоя жизнь подвергалась напрасному риску, ведь на улицах города полно всякого сброда...
Жак де Келюс: В ответ на колкости Шико, к которым он уже давно привык, Келюс ответил лишь надменной усмешкой. Во все время беседы короля и шута миньон молча сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и лениво теребил золотую цепочку, прекрасно дополнявшую, как украшение, его бордовый, расшитый золотыми нитями, колет. С Можироном, сидящим неподалеку и, казалось бы, скучающим, де Леви перекидывался рассеянными взглядами. Кому-то могло показаться, что граф попросту витал где-то в облаках, полностью погрузившись в свои мысли и не обращая ни малейшего внимания на говоривших. Однако это лишь иллюзия. На самом деле, Жак очень внимательно слушал своего государя, и с не меньшим вниманием улавливал слова Шико. Келюс, каким бы пустоголовым королевским "милашкой" его не считали, от природы имел привычку слушать и запоминать, пусть и незаметно, что говорят при нем. Особенно, если это что-то важное. По его убеждениям, лишняя информация не может быть бесполезной. А тот, кто владеет ею, может достичь много. Хотя ему больше нравилось слушать тогда, когда свободно говорят что-то, не беря в расчет его присутствие или попросту забывая о нем (ибо в этом случае откровений могло быть куда большей откровений), все же де Леви не смог не обратить на себя внимание, не сумев, в свою очередь, удержаться от ехидства. - Держу пари, Шико, твоя ненависть к Гизам является следствием хорошенькой трепки, которую увесистой палкой задали тебе по приказу герцога Майеннского! - злорадно ввернул Келюс, вздернув голову. Само собой, Жаку была известна история шута, когда его отделали по велению Шарля де Майена, застав в постели у той же особы, к которой ходил и сам герцог. Фаворит остался очень доволен собой, что сумел упомянуть такое болезненное во всех смыслах для Шико обстоятельство, поквитавшись тем самым за насмешки над собой. - Кто может быть страшен верным вассалам французского короля? - с гордой и самоуверенной улыбкой отвечал своему государю миньон, который, разумеется, на свидание с женщиной никаких слуг с собою не брал, после чего непринужденно зевнул, - Ах, поверьте, сир, встреча, с которой я вернулся, настолько скучна и не заслуживает вашего внимания, что не стоит мне даже о ней говорить, - затем Келюс оглянулся, - Но вот что мне действительно интересно, государь, так это куда подевались наши друзья? Где д`О, Шомберг, где, наконец, этот неблагодарный сибарит Ла Валетт?
Шико: Генрих III Валуа, Жак де Келюс Пожав плечами в знак своего бессилия понять беспечный настрой короля, Шико замолчал. Что было толку вступать теперь в жаркий спор с Генрихом или в препирательства с его фаворитами, если Валуа предпочитал не замечать очевидного? Впрочем, то, что теперь происходило в Анжере, занимало все мысли короля, и угроза новой кровавой войны сделала все подозрения касательно семейства Гизов слишком уж эфемерными. Гиз, раненый в битве, на которую его отправил Генрих, похоже, снискал прощение Валуа за дерзкие речи в день перед назначением главы Лиги. Однако, замолчал Шико-дипломат, но Шико-шуту претило завершать препирательство с королем, не сказавши последнего слова: - Ладно, Генрике, если позволишь, я еще вернусь к этому вопросу, когда нам никто не помешает. А пока развлекайся дальше, пиши свои проскриптумы, рази своих врагов хотя бы с помощью гусиных перьев, топи их в чернильных кляксах. И молись Господу, чтобы те, кто строит козни за твоей спиной, поступали с тобой так же. Тогда, глядишь, все и обойдется! - тут он приложил к губам трубку сарбакана и извлек из нее какой-то совершенно неприличный звук. - Отбой, господа, Шико идет спать! Поднявшись из-за стола, он церемонно раскланялся с королем и покинул его покои, не желая больше тратить свое личное время на общество сибаритствующих фаворитов. Всякий раз, когда Келюс или другой миньон поминал при нем историю с Майенном, у Шико руки чесались взяться за шпагу и заставить этих мальчишек поприкусывать свои длинные языки. Но всякий раз он или отшучивался или избегал втягиваться в обсуждение этой грустной истории иным способом.
Луи де Можирон: Находившийся в полудреме Можирон очнулся от звука сарбакана и немного ошалело проводил глазами Шико, покинувшего покои Генриха. Последние 15 минут беседы, он пропустил, ибо в полусне видел что-то подобное сладким сновидениям, которые ни разу не были связаны ни с королем, ни с его шутом, а даже совсем наоборот- он грезил, что в зеленом саду прогуливается в компании самых прекрасных дам королевства... Миньон тряхнул головой, и дабы не уличить себя в пренебрежении к тому, что происходило, произнес с важным видом: - Ваше Величество, хочу сказать, что все, что Вы сказали является истинной правдой...
Генрих III Валуа: Жак де Келюс Король проводил шута взглядом, в котором веселье смешалось с сожалением, и повернулся к Келюсу: - Сын мой, я рад, что ты вернулся цел и невредим. К несчастью, короли тоже иногда теряют своих верных друзей, ибо и у королей есть могущественные недруги. Вспомни того же дю Гаста или Алегра! Ведь они оба пали от руки одного и того же убийцы, но руку убийцы направлял некто, обладающий деньгами, достаточными, чтобы ослепить их блеском само Правосудие, и властью, способной сделать негодяя недосягаемым для отмщения... Так что, возможно, Шико, при всей его нелюбви к лотарингскому семейству, кое в чем прав, и нам нужно быть более осторожными с некоторыми нашими родственниками...
полная версия страницы