Форум » Париж стоит мессы! » Парижская гасконада. Май 1577 года. » Ответить
Парижская гасконада. Май 1577 года.
Шико: Место действия: трактир "Рог Изобилия" время действия: после второй мессы Участники: Шико, Горанфло, Генрих Наваррский (инкогнито), хозяйка трактира, мэтр Бономе, Франсуа д'Обиак, игротехи. Шико и Горанфло становятся свидетелями появления в трактире короля Наваррского. переодетого простолюдином, и оказываются втянуты в потасовку с его участием, явной причиной которой стало недовольство парижан "нашествием" гасконцев и гугенотов, а тайной - чья-то попытка убить Беарнца, завершив тем самым дело Варфоломеевской ночи.
Ответов - 77, стр:
1 2 3 4 All
Генрих Наваррский: - А, это,- рассеянно ответил мельник из Барбасты- это я на спор у одного сеньора выиграл. Носите, красивая и не спрашивайте, что, где и откуда. Гулять так гулять, любить так любить, а умирать так умирать. Сегодня я буду пьян, месье д’Англере. За гасконскую кровь! – и поднес к губам кружку с бордолезским вином.
Дом Модест Горанфло: - Вы, месс... сир... мэтр Лагютер поосторожней с здешней хозяйкой-заметил отче Горанфло обгладывая куриную ножку- Она у нас женщина серьёзная. Вон, на прошлой неделе шорнику так в рыло дала, до сих пор с синяком ходит.
Генрих Наваррский: - А такая наша, отче, мужская судьба -обернулся к нему мэтр Лагютер - от женщин в рыло получать. У меня, отче, арифметика. У десяти попрошу, девять в рыло дадут, зато десятая моя! И какая! С учетом, что на мельнице в Барбасте меня девки скопом били, у меня счет только открыт. О чем кручинитесь, что задумались, святой брат?
Дом Модест Горанфло: Отче Горанфло глубоко вздохнул: - Размышляю о воскресной проповеди насчет воздержания от плотских грехов. За свою телесную слабость наложена на меня епитимья отцом настоятелем. Об этих самых грехах и о воздержании от них предстоит мне поведать прихожанам.
Генрих Наваррский: - Отче! Плотские грехи штука тонкая - с чувством сказал мэтр Лагютер - грешить с умом надо. Не за то бьют, что украл, а за то, что поймали. Грешил бы я с умом, не гуляла бы по моей спине оглобля, там, возле мельничного жернова на берегу Гароны. И не была бы моя рожа расцарапана. Грех скрытый это грех наполовину прощенный. Вот эту мудрость и внушайте прихожанам.
Дом Модест Горанфло: - Какая правильная мысль! - оживился отче Горанфло - Грех скрытый, грех наполовину прощенный! Ешь да не обжирайся, пей да не напивайся, гуляй да не попадайся. А подаяние мирян на обитель так проедай-пропивай, чтобы отец настоятель не узнал. Грех скрытый, грех наполовину прощенный. Хорошую мудрость вам вколотили оглоблей. Благодарю за тему к проповеди, месс... сир, тьфу! мэтр Лагютер - и монах осушил одним махом кружку с бордолезским- Прими, господи, не за пьянство, а за лекарство, оно и не грех.
Франсуа д'Обиак: Франсуа д'Обиак, окончательно устав плутать в закоулках Латинского квартала в поисках проклятущего гугенотского зятя королевы-матери, остановился перед закопченной дверью кабачка, точнехонько под вывеской с надписью "Рог изобилия", и озадаченно почесал в затылке. Двое других младших офицеров, отправившихся вместе с ним обшаривать бордели и злачные места, где-то запропали и не спешили обнаружить свое присутствие; а так как вечернее небо нахмурилось, закрапал дождь и поднялся холодный ветер - обычное дело для коварной парижской весны - можно было не сомневаться, что любой нормальный мужик предпочтет рагу на тарелке, подогретое вино в кружке и теплую девушку под боком бесцельному блужданию по темнеющим и с каждым часом все более опасным улицам. Все это склоняло д'Обиака к мысли, что ни его товарищи, ни сам Беарнец не объявятся до утра, а раз так, с какой чертовой стати ему самому мучаться, мерзнуть и страдать от голода и жажды? Ну, на худой конец, найдут Наварру люди герцога де Гиза, и пусть найдут, потому что, в конце концов, Наварра собирался отужинать ни с кем иным, как с Гизом - стало быть, и волноваться о нем больше всех должен герцог. Хотя с какой чертовой стати Генрих Меченый водит дружбу со вчерашним еретиком, поскольку в искреннее обращение Наварры верили только дураки, да еще с соперником в любви, д'Обиак не понимал. Хорошо, что от него никакого понимания и не требовалось, политика и придворные интриги - не солдатское дело, от солдат требуют только приказы исполнять как следует. Ну, а ежели приказ исполнить невозможно, то остается просто ждать нового, который отменит или уточнит старый. И делать это лучше в тепле и не на пустой желудок и пересохшее горло... Кое-как договорившись со своей совестью, и от души помолившись, чтобы Беарнца черти не унесли в ад этой же ночью, Франсуа решительно толкнул дверь трактира и вошел в помещение, где жарко пылал огонь в очаге, на огне кипело рагу и дым стоял коромыслом. Отрадная и привычная картина для заведения, где радушно принимают и вкусно кормят. Столы в трактире почти все были заняты, но капитан углядел местечко в углу, возле небольшой компании из двоих мужчин, по виду дворянина и буржуа, и одного монаха, и без церемоний направился туда. - Эй, хозяин, хозяюшка, где вы есть? Принесите-ка мне жареного карпа с маслом и луком, и кувшин вина, чтобы утопить его!
Шико: Шико слегка отвлекся от персоны лже-мельника, потому как хозяин трактира прислал ему с поваренком зажаренного по его распоряжению бекаса с пряными травами и луком-шалот. А шут был голоден после целого дня вынужденного пощения в компании короля, страдающего приступом желудочных колик. И, дабы иметь силы поддерживать добрую беседу, он сперва вынужден был усмирить урчание в своем животе, как следует наполнив его вкусной снедью мэтра Бономе. Но если рот Шико был временно занят, то уши-то оставались совершенно свободны, и гасконец навострил их так, чтобы не упускать ни единого словечка из уст их внезапного собутыльника. И получил настоящее удовольствие от нравоучительной проповеди Беарнца монаху святой Женевьевы, и особенно от того, как повеселел брат сборщик милостыни, почерпнув для себя из слов, сказанных "мельником" оправдание собственному небезгрешному поведению. Шико всегда забавляла в брате Горанфло способность находить мало-мальски благочинные предлоги для взлелеивания трех главнейших, и увы, присущих ему, пороков или дьявольских соблазнов - Лени, Тщеславия и Чревоугодия. Будь монах адвокатом, как Николя Давид, двери ада уже раскрылись бы давным-давно, и армия бесов-искусителей ринулась бы в мир через лазейки, высмотренные им в устройстве собственной совести... Утолив первый голод, Шико вновь поработал виночерпием и призвал собутыльников поднять свои чаши: - Друзья мои, предлагаю выпить за то, чтобы святой брат своею новой проповедью снискал бы себе примерную славу среди мирян! Сдается мне, что так оно и будет, ежели призывать их к сокрытию половины собственных грехов и тайных умыслов! Народ тем временем все прибывал, и свободного места в трактире почти уж не осталось - даже в полутемном углу рядом с их столом примостился какой-то браво в мокром плаще...
Хозяйка трактира: Берта отправилась на кухню дабы призвать кухонную прислугу к поварскому рвению. - Так, господа хорошие. Глазеем на фанданго? Следующее представление будет на масленицу, не раньше. Быстро за работу. Дядя Клод, что там Фома Аквинский пишет? Созданная богом природа обладает некой автономией и творческими свойствами, говоришь? Молодец Фома, одобряю полностью. Ансельм, ах негодяй! Не тронь нашего поваренка, поганец! Ты думаешь, если ребенок сирота, его обидеть можно? Я тебе, Ансельм, за него уши до колен оттяну и скажу что так и было. Ночной весенний дождь загонял поздних гуляк под крышу трактира, посетители прибывали, трактир наполнился гулом голосов и глухим звоном глиняных кружек. Услышав привычный стук входной двери Берта вышла их кухни , окинула взглядом обеденный зал и подошла к новому гостю поправляя голубую атласную ленту поддерживающую прическу. - Добрый вечер, месье- поклонилась трактирщица- рыбу я сегодня не ловила, день-то скоромный, но карпы в кадке плавают, так что одному суждено быть выловленным и зажаренным. А вино будет сейчас подано. Какое вам угодно?
Франсуа д'Обиак: - Ну если они в кадке плавают, так, стало быть, можно и двоих сразу сачком зацепить! - весело заметил Франсуа, расстегнул изрядно надоевший мокрый плащ и ослабил портупею. - Небось, милая хозяюшка, брюхо у меня не треснет, даже если твои карпы размером вот с эту скамейку! Вино же принеси бургундское, какое ж еще вино пить с такой жирной рыбиной? Помнится, под прошлую Пасху гуляли мы в этой же самой харчевне с капитаном Раймоном, он мне сию питейную мудрость и разъяснил... Д'Обиак завистливо покосился на соседей, только что дружно поднявших чаши по какому-то благочестивому поводу - он не любил пить в одиночку, но и в чужую компанию не хотел лезть без приглашения, тем паче, что надлежало ему не за столом рассиживаться, а искать Беарнца - и снова перенес внимание на хозяйку. Она со своей голубой лентой была куда как хороша, и Франсуа сделал попытку: - А если ты, красавица, не откажешься посидеть со мной рядом, да пригубить вино, то ставлю золотой против медного денье, что и дождь перестанет!
Хозяйка трактира: Берта удивленно вскинула бровь: - А когда это, сударь, я с вами младенца крестила, что вы со мной так вольно обращаетесь? Я вам не гулящая девка, а честная вдова. И обратилась в сторону кухни: -Эй, дядя Клод, тут посетитель со мной посидеть желают. Как ты, одобряешь, или может сразу возьмешь сковородку?
Дом Модест Горанфло: - Не троньте нашу хозяйку- горячо заступился отче Горанфло- её имеет право только наш каноник и я.
Хозяйка трактира: Берта повернулась к монаху разъяренной кошкой и замахнулась полотенцем. - Какое такое у тебя право, отче? Твое право проедать-пропивать мирское подаяние, или вон, хлестать на даровщину, когда господа угощают. Помалкивай! И поспешила на кухню. - Сейчас все будет подано. А для посиделок, кавалер, прощения просим. Ищите себе другую куму.
Франсуа д'Обиак: Услышав упоминание о младенце и крестинах, Франсуа вжался спиной в стену и мысленно перебрал все свои любовные подвиги за последнее время - нет, вроде ничего такого, за что его потянули бы в крестные, а то и в отцы, между ним и почтенной хозяйкой заведения точно не случалось. И хотя на памяти д'Обиака трактирщицы в Латинском квартале не часто строили из себя герцогинь да недотрог, он не собирался силой навязывать капризной дамочке свое общество, и добродушно рассмеялся: - Ну а почему ж честной женщине с честным солдатом его величества не посидеть рядом да не выпить по глотку доброго вина? Это, что ль, против заповедей, или каким эдиктом новым запрещено? Мысленно же рассудил так: "Видать, дал маху, и она в самом деле честная вдова - из тех, что в кровать ложатся только с портретом покойного супружника и крестным знамением, а за столом сидят с одной родней да с долгополыми служителями церкви. Вон как пузатый отче за нее вступился, да еще какого-то каноника приплел..." Хозяйка, отмахнувшись, поспешила на кухню, а д'Обиак от нечего делать принялся вычерчивать на столе кинжалом вензель королевы Наваррской. Эх, вот бы с кем рядом посидеть, да не то чтоб посидеть - у ног полежать, сторожевым псом... Франсуа мечтательно вздохнул и подпер кулаком щеку: выглядел он сейчас точь-в точь как влюбленный школяр, того и гляди загорланит Ронсара.
Шико: Ощутив теплую сытость в животе и приятную легкость в голове, Шико заметно повеселел и решил, что на сегодня лучше пображничать в славной компании, нежели ломать себе голову над тем, каким ветром сюда занесло беарнского медведя. Раз он здесь, стало быть, есть тому причина, а удумает дать деру из Парижа - вот тут-то и просчитается. Припозднившийся гость, коего шут сперва принял за парижского браво, тоже вдруг показался ему знакомым, когда скинул плащ и принялся флиртовать с трактирщицей. То был один из капитанов свиты королевы-матери, водивший приятельство с его братом Раймоном. Странно, что при нем не было парочки солдат караула, если он явился сюда по душу беспутного зятя королевы-матери. Или же зашел просто так, разменять на пару бутылок вина свой свободный вечерок... "Эге, дело-то принимает любопытный оборот! Покуда эти двое друг дружку не видят в упор, но что будет, коли один другого углядит да распознает?" - подумал Шико, слушая, как ловко Бертранда отшивает от себя непрошеного кавалера, и наклонился поближе к королю Наварры, простецки убиравшему в рот кушанья мэтра Бономе: - Похоже, приятель, наша вдовушка сегодня раздает лишь оплеухи да колотушки. А ваша женушка что же, нрав у нее, должно быть, ангельски кроткий, ежели она все ваши проказы терпит, а? Или вы нынче один путешествуете, без супруги?
Генрих Наваррский: Мельник из Барбасты отвлекся от поглощения поджаренной пулярки и повернулся к Шико. - Ну если только моя супруга у меня за пазухой, то я с ней путешествую. Как видите, путешествую без неё. Да и дом, куда я был зван, но вместо него предпочел трактир, вряд ли был сегодня безопасен. Во всяком случае для меня. Когда тебя режут, лучше, чтобы жена этого не видела. А если в этом доме и не было таких намерений, то предложенное мне там вряд ли было бы лучше. Не хочу, чтобы мой народ назвал меня подобно моему отцу вторым Юлианом Отступником.* Хотя основания у него есть. Numquam erit heros patriam pugnando.** *Теодор де Без назвал отца Генриха Наваррского Антуана де Бурбона за переход в католицизм вторым Юлианом Отступником. ** Numquam erit heros patriam pugnando. - сражающийся против своего отечества никогда не будет героем. Лат. Генрих Бурбон закончил Наваррский колледж и был прекрасным латинистом. Современники вспоминали, при нем в латыни ошибаться было нельзя, он тут же едко поправлял.
Хозяйка трактира: Из кухни с кувшином вина и блюдом с карпом выплыла Берта. - О чем задумался, кавалер? – рассмеялась она расставляя на столе тарелки- небось мечтаешь о какой-нибудь даме? Мечтай-мечтай, может и домечтаешься, она с тобой посидит, а даст бог, и полежит.
Дом Модест Горанфло: - Язык у вас, мадам Герр, что помело- вмешался брат Горанфло- а форсу, как у герцогини.
Хозяйка трактира: Берта уперла руки в бока, презрительно смерила монаха взглядом. - Тебе отче, сейчас тумака дать, или может попозже? - задумчиво сказала трактирщица- может иная герцогиня была бы рада-радешенька, если бы её схватил за задницу такой бравый кавалер. Не все же такие язвы как я. И отправилась на кухню, бросив на ходу: - Мне месье де Шико сроду не тыкал, а этот кавалер с ходу «ты посиди». Сейчас, разбежалась.
Дом Модест Горанфло: -Не женщина, а зараза в юбке-восторженно заметил вслед брат Горанфло- и как её, такую ведьму, наш каноник терпит? – и обратился к метру Лагютеру- а вы, сударь, не только философ, вы ещё и латинист. Неужели вам и латынь вколотили на мельнице гасконские девки оглоблей?
полная версия страницы